Крайний момент настал, когда у меня стали возникать истерики и странное сопротивление делать вообще что-либо. Мне стало казаться, что я схожу с ума. Перепробовав всё от церкви до гадалки, я наконец-то пришёл в психотерапию. Всё оказалось проще и, одновременно, сложнее.

Причина моих состояний была в том, что я слишком зависел от семьи эмоционально, не мог решиться на свою собственную жизнь и путь. Роль ребёнка стала мне мала, и я задыхался в ней, не понимая, кто я отдельно от своей семьи. Кроме того, меня пугало оказывать сопротивление и противоречить близким. Меня пугало самому осознать, что я – это кто-то другой, чем меня видит семья.

В процессе терапии я сантиметр за сантиметром отвоёвывал свою территорию, учился конфликтовать и наращивал «мышцы» для отделения. Я узнавал себя и вместе со мной это делали мои близкие. На удивление, они тоже постепенно изменили своё отношения ко мне и стали воспринимать меня как взрослого человека и считаться с моим мнением. У меня изменилось отношение к себе, изменились отношения с людьми, появились первые серьёзные отношения с девушкой, чего я тоже долгое время не мог достичь до терапии. Если вы сомневаетесь, стоит ли инвестировать в это время и деньги, то я однозначно считаю, что стоит.

Аноним

В группе есть возможность быть здесь и сейчас, наблюдать за тем, что я делаю такого, что отношения с каждым участником развиваются именно так.
Как я воспринимаю ведущих, как я выбираю место, почему я молчу?

Можно осознавать свои модели поведения и результаты, к которым они приводят.
А потом менять их не только в группе, но и за её пределами. В моем случае эти постепенные небольшие изменения повлекли за собой значимые изменения в жизни.

Аноним

Группа и ведущие показали мне, что можно принимать друг друга, каким бы ужасным не было твоё поведение. Я не позволяла себе злиться, и мне сложно было принимать гнев других людей. Если моя дочь злилась на меня или критиковала, я начинала яростно защищаться. В результате она начала бояться меня, постепенно замкнулась и мы очень отдалились.

Сейчас я понимаю, что невозможно быть по-настоящему близкими, если люди не могут проговаривать претензии и выражать злость, но перед групповой терапией я даже подумать не могла, что научусь это переносить. Раньше, если кто-то критиковал меня, я чувствовала себя так, как будто меня поливают раскалённым маслом. Сейчас я понимаю, что можно продолжать любить человека и злиться на него одновременно, что сиюминутная злость не значит отвержения.

Мои отношения с дочерью снова стали открытыми, и это очень важно для меня. Группа дала мне мощный опыт изменений.

Аноним